|
Истории с 1 по 10
| <<Ранее | Далее>> |
Сто одна история о дзен
Истории с 1 по 10
1. Чашка чая
Нан Ин, японский мастер дзэн, живший в эру Мэйдзи (1868-1912), принимал как-то у себя профессора университета, пришедшего пораспросить его о дзэн.
Нан Ин разливал, чай. Налив гостю полную чашку, он продолжал лить дальше.
Профессор смотрел на льющийся через край чай и, наконец, не вытерпев, воскликнул: — Она же полна. Больше не входит! — Вот как эта чашка, — ответил Нан Ин, — и вы наполнены своими мнениями и суждениями. Как же могу я показать вам дзэн, пока вы не опорожните свою чашку?
2. Алмаз в дорожной пыли
Гудо был в свое время наставником императора. Несмотря на это, он имел обыкновение путешествовать в одиночку, как простой бродячий монах. Направляясь однажды в Эдо, культурный и политический центр сёгуната, он пришел в небольшое селение, называвшееся Такэнака. Был вечер, лил сильный дождь, Гудо насквозь промок. Его соломенные сандалии развалились. В окне дома, стоявшего у края селения, он заметил висевшие четыре или пять пар сандалий и решил купить себе сухие.
Сандалии продала ему женщина, которая, увидев, как он вымок, пригласила его переночевать. Гудо с благодарностью согласился. Войдя, он прочитал перед домашним алтарем сутру[1]. Его познакомили с матерью и детьми хозяйки. Заметив, что вся семья чем-то расстроена, Гудо спросил, что случилось.
— Мой муж игрок и пьяница, — сказала женщина. — Когда он выигрывает, то напивается и становится невыносимым. Когда проигрывает, то занимает повсюду деньги. А когда же порой упьется совсем, то и вовсе домой не приходит. Что мне делать?
— Я помогу ему, — сказал Гудо. — Вот деньги. Купите мне галлон хорошего вина и чего-нибудь вкусного из еды. И можете ложиться спать. Я буду медитировать перед алтарем.
В полночь домой вернулся хозяин, сильно пьяный, он закричал: — Эй, жена! Я уже пришел домой. Ты дашь мне поесть?
— Возьми у меня, — сказал Гудо. — Меня застиг дождь, и твоя жена великодушно пригласила меня остаться ночевать. За это я купил вина и рыбы, так что бери.
Тот пришел в восторг. Он сразу выпил все вино и улегся на полу спать. Гудо сел рядом медитировать.
Проснувшись утром, глава семьи ничего не помнил. — Ты кто такой? Откуда? — спросил он у Гудо, все еще сидевшего в медитации.
— Я — Гудо из Киото и направляюсь в Эдо, — отвечал мастер дзэн. Глубоко устыдившись, хозяин стал суетливо просить прощения у учителя императора.
Гудо улыбнулся. — Все непостоянно в этой жизни, — сказал он. — Жизнь очень коротка. Если ты будешь продолжать пить и играть, то у тебя не останется времени исполнить что-либо иное, да и своей семье принесешь новые страдания.
У того вдруг пробудилось понимание, он как будто избавился от наваждения. — Ты прав, — воскликнул он. — Как мне отблагодарить тебя за это чудесное учение? Позволь немного проводить тебя и поднести твои вещи.
— Ладно, если хочешь, — помедлив, ответил Гудо, и они отправились. Через три мили Гудо сказал ему возвращаться домой. — Еще пять миль — попросил у Гудо спутник. Они пошли дальше.
— Теперь можешь возвращаться, — предложил Гудо.
— Пройдем еще десять миль, — ответил тот.
— Теперь возвращайся, — сказал Гудо, когда еще десять миль были пройдены.
— Я собираюсь идти за тобой всю остальную жизнь, — заявил его спутник.
Современные учителя дзэн в Японии ведут начало по линии предшественников от знаменитого мастера, преемника Гудо. Его звали My Нан — Тот, Кто Не Возвращается Никогда.
3. “Неужели?”
Мастер дзэн Хакуин славился среди соседей своей праведной жизнью. Неподалеку от него жила красивая девушка, родители которой держали продуктовую лавку. Вдруг внезапно, безо всяких наводящих признаков, родители обнаружили, что их дочь беременна.
Они очень рассердились. Дочь не желала называть виновника, но, устав от расспросов, наконец, назвала имя Хакуина. Кипя от ярости, родители устремились к мастеру. “Неужели?” — вот и все, что он произнес.
Когда родился ребенок, его принесли к Хакуину. К тому времени мастер уже лишился своей репутации, но это его не беспокоило. Он с большим старанием принялся ухаживать за младенцем. Молоко и все, что было нужно малютке, он доставал у соседей.
Через год юная мать уже не могла больше терпеть и призналась родителям, что отцом ребенка был молодой человек, работавший на рыбном рынке. Мать с отцом бросились к Хакуину умолять о прощении, они долго извинялись и попросили вернуть ребенка.
Хакуин был согласен. Возвращая ребенка, он сказал лишь: “Неужели?”.
4. Повиновение
Беседы мастера Банкэя посещали не- только ученики дзэн, но и вообще лица всякого звания и разных сект. Он никогда не цитировал сутр, не вступал в схоластические обсуждения. Но слова шли прямо из его сердца в сердца слушателей.
Его многолюдные собрания очень раздражали священника секты Нитирэн, последователи которой также ходили слушать о дзэн. Самолюбивый священник пришел в храм, решив поспорить с Банкэем.
— Эй, дзэнский учитель! — позвал он, — подожди-ка минутку. Всякий, кто тебя уважает, будет повиноваться твоим словам, но вот если человек вроде меня тебя не уважает, сможешь ли ты заставить его подчиниться?
— Подойди ко мне и я это покажу, — сказал Банкэй. Священник принялся горделиво расталкивать толпу, пробиваясь к учителю.
Банкэй улыбнулся: — Стань от меня слева. Священник повиновался.
— Нет, — сказал Банкэй, — будет лучше разговаривать, если ты станешь справа. Пройди сюда. Священник гордо пошел направо.
— Видишь, — заметил Банкэй, — ты меня слушаешься, и я думаю, что ты очень добрый человек. А теперь сядь и слушай.
5. Любишь — люби открыто
У одного мастера дзэн практиковали медитацию двадцать монахов и монахиня по имени Эсюн. Она была очень красива, даже несмотря на бритую голову и простую одежду. Несколько монахов втайне влюбились в нее. Один из них написал ей письмо, добиваясь свидания.
Эсюн не ответила. На следующий день была лекция учителя, и когда она закончилась, Эсюн встала. Обращаясь к тому, кто ей писал, она сказала:
“Если ты и вправду меня так сильно любишь — подойди и обними меня сейчас”. /
6. Отсутствие сострадания
Жила в Китае старая женщина, которая больше двадцати лет кормила одного монаха. Построив ему небольшую хижину, она содержала монаха, пока тот медитировал. Наконец она спросила себя, каких же успехов он за это время достиг.
Чтобы выяснить это, она заручилась помощью девушки, богато наделенной страстью. “Пойди и обними его, — сказала она, — а потом неожиданно спроси: “Ну, и что теперь?””
Девушка отправилась к монаху, без особых затруднений приласкалась к нему и спросила, что он намерен с этим делать.
— Старое дерево одиноко растет зимой на холодной скале, — поэтично ответил монах. — Нет здесь нигде тепла. — Девушка вернулась и рассказала, что слышала.
— И подумать только, что я двадцать лет кормила этого человека! — сердито воскликнула старая женщина. — Он не проявил ни внимания к твоей потребности, ни намерения объяснить твое состояние. Он не был обязан отвечать на страсть, но по крайней мере был должен высказать хоть какое-то сочувствие.
Она немедля отправилась к хижине монаха и сожгла ее дотла.
7. Объявление
В последний день своей жизни Тандзан написал шестьдесят почтовых открыток И попросил помощника их отправить. После этого он умер. На открытках было написано:
Я ухожу из этого мира Это мое последнее объявление.
Тандзан.
27 июля 1892 года.
8. Огромные Волны
В начале эры Мэйдзи [1868-1912] жил знаменитый борец по имени О Нами — Огромные Волны. Необычайно сильный, он хорошо овладел искусством борьбы. В тренировочных схватках он побеждал даже своего учителя, однако на публике был так нерешителен, что его бороли даже его собственный ученики.
О Нами понял, что за помощью надо обращаться к мастеру дзэн. Неподалеку, в маленьком храме, тогда остановился Хакаю, странствующий учитель, и О Нами отправился повидать его и рассказать о своей беде.
— Тебя зовут Огромные Волны, — сказал учитель, — поэтому останься в этом храме на ночь и представляй, что ты и есть эти огромные валы. Ты больше не робеющий борец. Ты — эти громадные водяные массы, все перед собой сметающие, все проглатывающие на своем пути. Делай так и ты станешь величайшим борцом в стране.
Учитель удалился. О Нами сел медитировать, стараясь представить себя волнами. Он думал о множестве различных вещей. Затем постепенно он стал все больше и больше чувствовать волны. Ночь шла, и волны становились все больше и больше. Они поглотили цветы в вазах. Затопили даже Будду в алтаре. К рассвету не осталось уже и храма — ничего, кроме прилива и отлива необъятного океана.
Утром учитель нашел О Нами в медитации, с мягкой улыбкой на лице. Он тронул плечо борца. — Теперь ничто не сможет расстроить тебя, — сказал он. — Ты и есть эти волны. Ты будешь сметать перед собою все.
В этот день О Нами выступил в состязаниях борцов и победил. После этого никто в Японии уже не мог его побороть.
9. Луну не украдешь
Рёкан, мастер дзэн, скромно жил в маленькой хижине у подножья горы. Как-то вечером туда забрался вор, но лишь чтобы найти, что красть там совершенно нечего.
Возвратившись, Рёкан застал вора. — Ты, верно, прошел долгий путь, чтоб меня навестить, — сказал он вору, — и ты не должен уходить с пустыми руками. Пожалуйста, возьми в подарок мою одежду. Ошеломленный вор взял одежду и выскользнул прочь.
Рёкан сидел голый и глядел на луну. — Бедняга, — отрешенно размышлял он, — как бы я хотел подарить ему эту прекрасную луну.
10. Последний стих Хосина
Мастер дзэн Хосин много лет прожил в Китае. Вернувшись потом, он поселился на северо-востоке Японии, где наставлял учеников. Уже совсем состарившись, он рассказал им историю, слышанную им в Китае. Вот она:
— Как-то двадцать пятого декабря совсем уже состарившийся Тофуку сказал своим ученикам: “Я не собираюсь жить в следующем году, так что вы, ребята, ведите себя со мной хорошо в этом”.
Ученики решили, что он шутит, но поскольку он был великодушным учителем, то в оставшиеся дни уходящего года каждый по очереди приглашал его на праздничный обед. В канун Нового Года Тофуку заявил: “Вы были ко мне добры. Я покину вас завтра днем, когда кончится снегопад”.
Ученики засмеялись, полагая, что он говорит старческую чепуху, так как ночь была ясная и бесснежная. Но в полночь снег повалил, и на следующий день они нигде не могли найти своего учителя. Когда они пришли в зал для медитаций, они увидели, что он умер там.
Рассказав эту историю, Хосин сказал ученикам:
— Мастеру дзэн нет нужды предсказывать свой уход, но он может это сделать, если захочет.
— А вы сможете? — спросил кто-то. Да, — ответил Хосин, — через семь дней я покажу вам, что могу. Никто из учеников ему не поверил. Большинство даже забыло эту беседу, когда Хосин созвал всех снова.
— Семь дней назад, — сказал он, — я объявил, что собираюсь оставить вас. На прощанье принято писать стихотворение, но я ни поэт, ни мастер каллиграфии. Пусть один из вас запишет мои последние слова.
Ученики решили, что он шутит, но один из них стал писать. Готов? — спросил Хосин. — Да, господин, — ответил ученик. Хосин продиктовал:
Из сиянья пришел я —
Возвращаюсь в сиянье.
Что ж это?
До положенных каноном четырех строк в стихотворении недоставало еще одной, и ученик сказал:
“Учитель, у нас нехватает строки”.
Победным львиным рыком ответил ему Хосин: “Ха-а!..” и ушел.
[1] Сутра (санскр. “нить”) — здесь общее название буддийских святых писаний, как принадлежащих одной из трех частей Канона, идущего от Будды, так и позднейших (прим. пер.).
| <<Ранее | Далее>> |
